ЖУРНАЛ «КАЗАКИ»

Кто такие казаки

и где у Дона Дно

Константин Троилин

Редакция сайта «За казачий Дон» – информационного партнера журнала «КАЗАКИ» – представляет читателям журнала выдержки из произведения волгоградского avtorа Константина Троилина.

Вопросы происхождения казаков как уникального явления в истории рождения и становления
Руси-России занимают в исследованиях писателя
одно из важнейших мест в силу их глубокого исторического единства и невозможности рассмотрения в отрыве одного от другого.
Несколько месяцев назад на сайте журнала «Казаки» было опубликовано интереснейшее исследование о «Древнем гербе донских казаков».

Сегодня на суд читателей представляется новая работа Константина Троилина, посвященная истории происхождения казаков. Так глубоко и основательно еще никто не заглядывал в историю происхождения нашего народа. Дух захватывает от глубины времен, в которые погружаемся мы, увлеченные полетом творческой мысли исследователя, а после возвращения из путешествия в века цепенеешь
от осознания всей меры твоей личной ответственности перед предками за сохранение непрерывности линии жизни твоего рода и народа.

Доминирующим подвидом «древнейших людей» стали бродяги вариативного алгоритма «А, Птицы» – архантропы.

Архантропы были уже столь сильны, что могли позволить себе кочевать, где угодно. «Ворон улетел – и не вернулся», «вначале ворон был белым, а потом долетел до самого солнца (достиг евразийских восточных границ), опалил крылья и стал черным», «ворон вездесущ – он летает по всем мирам» – это про ту самую эпоху Птиц, про эпоху вариативного алгоритма развития. Но длинноногого рослого архантропа, все-таки прошедшего, какую-никакую но школу гармоничного алгоритма при Воде, можно и даже необходимо справедливости ради представлять и в образе аиста, «летящего на фоне солнечного круга, приносящего младенца». Действительно, архантропы – это младенцы человечества.

Конечно, Гармония подразумевает благоприятную, изобильную, защищенную среду обитания. Два миллиона лет назад Тамань была достаточно укромной (но не изолированной) точкой во все более расширяющемся ареале архантропов, лиманно-речной экосистемой в окружении гор, степей и лесов самых различных типов, переполненных разнообразнейшей флорой и фауной. Даже в мягкие, теплые межледниковые периоды климат в среднеширотной Тамани имел отчетливо выраженную годовую температурную поляризацию с промежуточными сезонами (зима – весна – лето – осень), а с наступлением ледников контраст увеличивался. Данный фактор заставлял архантропов, скажем так, активнее усовершенствовать свою «материально-техническую» оснащенность. Притом Тамань не была  в географическом смысле замкнутой системой. На север, на запад, на восток распахивались необозримые и еще необетованные просторы Северо-Восточной Евразии. Правда, на севере Тамань обрывалась водной перемычкой Меот (Азов) – Каспий (лиманного типа), за которой струились потоки Тана (Дона) и Леты (Ра-Са-Волги), а за ними в свою очередь открывались следующие многочисленные реки и озера… Архантропам Тамани очень даже стоило научиться не только хорошо плавать, но и переправляться через водные преграды с помощью подручных средств – тростниковых расшив и сушняковых коряг. Чтобы осваивать «водные петли и замки́» (термин «Ригведы») Восточной Европы архантропам Тамани необходимо было очень активно поработать головой, пошевелить мозгами, напрячь извилины. Но они же были потомками гоминид Воды, начинавших исход из «рая» животного мира! И именно на Тамани – не в Восточном Средиземноморье, не в Малой Азии, не в Закавказье – уже архантропы Воды нашли то, что искали, – неисчерпаемые запасы пресной воды, огромные, поросшие тростниками территории (презираемые другими архантропами).

Природный фактор – первая сторона треугольника гармоничного алгоритма развития архантропов. Но именно только первая. Потому что без двух других (образующих геометрию алгоритма) этот фактор является всего лишь той самой пресловутой вкусовщиной. Горные, лесные, морские и океанические (прибрежные), островные, степные, пустынные ландшафты и экосистемы гораздо более прекрасны и значительны. А чем хуже водно-камышовые экосистемы в других частях света? Бассейнов тех же великих рек – Тигра, Евфрата, Инда, Хуанхэ…

Вторая сторона треугольника – фактор информационной доступности. Архантропы Тамани – естественная северная верхушка (этапная) оси антропогенеза: часть их рвалась дальше – на север, часть сидела сиднем в камышах, часть растеклась по близлежащим горам, лесам и степям, но часть челночила по оси. При похолоданиях отдельные группы таманцев могли мигрировать на юг – хоть в Африку (это все же была эпоха бродяг!). Также и с юга на Северный Кавказ приходили новые группы. Но только незлобливые обездоленные, по сценарию (описанному в Библии) внедрения Авраама в процветающий фараонский Египет. Уравновешенные гармонизаторы могли жить в мире с кем угодно. Но побеждали всегда – и воинственных Волков, пытавшихся подчинить себе все и вся, и сумасбродных Птиц, вносивших раздрай в любой, порой трудами многих поколений отстроенный порядок. Изгоняли и одиозных симметристов, размножавшихся в благоприятных условиях Треугольника гармонии (но в кронах своего Древа) и вдруг резко превращавшихся в неблагодарных очень озлобленных обезьян при наступлении плохих времен. Гармонизаторы, собственно, и культивировавшие труд, во все времена обладали самыми совершенными орудиями, даже только один этот элемент развития сделал их навсегда неуязвимыми для недобросовестно конкурирующих соседей.

Здесь мы подошли к третьей составляющей гармоничного алгоритма развития архантропов – способности гармонизаторов делить все и вся на три равные части, в том числе  и во взаимоотношениях между собой внутри сообщества, в том числе и во взаимоотношениях с внешними соседями – близкими и дальними. «Каждая из противоборствующих линий уступает часть своих претензий сопернице. Прямолинейное лоб в лоб противостояние преломляется  и объединяется вновь образованной третьей линией в нерушимый треугольник Договора». Могли ли наши пращуры все так красиво сформулировать? Однозначно – нет! Но также однозначно, что часть их старалась жить именно таким образом. И передавала свой секрет потомкам.

Преобразование древнейших людей архантропов в древних людей палеоантропов можно совершено определенно соотнести с началом трех последних крупнейших и жесточайших оледенений Европы, асинхронно чередовавшихся с менее значительными оледенениями в Сибири.

Среднеширотные архантропы уже отчасти выработали определенные навыки выживания в прохладных условиях, что отличало их от южных теплолюбивых собратьев. Они не убежали на юг, а остались жить в суровой приледниковой тундре. За 140 тысяч лет уже к Лихвинскому межледниковью объективно просто обязаны были трансформироваться в людей иного, более совершенного вида – палеоантропов, иначе и не выжили бы! Необходимо было не просто хранить огонь, а постоянно добывать его, и ведь, научились! Без надежной теплоизоляции тела в стужу не выживешь – стали обрабатывать и кроить шкуры, шить и даже украшать! И многое, многое другое. По сути, палеоантроп – это и есть «снежный человек». Период развития и доминирования палеоантропов – это эпоха Асимметрии, время охотника Волка.

Палеоантропы были преимущественно плотоядными, т. к. только охотой на крупных шерстистых травоядных, которые массово размножались на переувлажненном многотравье обеззараженных морозом приледниковых зон, древние люди и могли выжить.

А западноевропейские изоляты, палеоантропы семейства «неандерталец», были практически исключительно плотоядны.

Первые гоминиды, только-только оторвавшиеся от деревьев, могли лишь завидовать маленьким шакалам, удачливым падальщикам и охотникам, подражать им, учиться их навыкам стайного загона жертв и защиты от более крупных хищников. Десятки миллионов лет понадобилось, чтобы человек-охотник смог отождествить себя с волком. И только порядка 400–200 тыс. лет назад люди вида «палеоантроп» смогли заявить свои права на окончательное господство над всей «звериной братией». Соперников больше не осталось, последними в этой «мировой войне» были повержены в средних широтах медведи. Пещеры палеоантропов переполнены грудами из тысяч и тысяч костных останков медвежьих лап и черепов – трофеями, долженствущими засвидетельствовать перед потомками доблесть героев-победителей.

А как поживалось в ту эпоху симметристам и гармонизаторам? Даже впитав в себя все культурологические навыки и особенности победоносных Птиц и сменивших их на мировом троне Волков, генетически перекрестившись со старыми и новыми победителями, пройдя эпоху архантропов и полноправно трансформировавшись в палеоантропов – все равно мало что решали в той жизни. Мировым порядком заправляли Волки и подладившиеся под них вороватые Птицы.

Но 110 тыс. лет назад истаял самый гигантский по запасам льда гляциал – т. н. Днепровский (Донской).

Обитатели Северного Кавказа, юга Приволжской возвышенности и Донской гряды – люди Змеи и их извечные спутники-ксении люди Древа (гармонии ради преображавшиеся при владельце хазы – хозяине в людей Рыб) благодаря тому что вода была их естественной средой обитания, очень адекватно и технологично ответили на все более учащавшиеся и увеличивавшиеся по уровню паводки, обусловленные интенсивным таянием льдов. Они собирали все коряги в округе, перевязывали и расшивали их тросами – длинными высушенными стеблями водных растений – сити, чаканом, перекладывали в несколько рядов тростниковыми заломами – вязанками вперемешку с вязким илом, сверху укладывали слой гумуса, который засевали растениями с мощной корневой системой и высаживали даже влаголюбивые деревья – иву, осину.

Подобные искусственные острова площадью в несколько сотен метров казаки сооружали еще совсем недавно. Да что там! Карги в дельте Терека, дурные острова в дельте Дона, заломы в дельте Волги – привычные места для охоты и рыбалки и в настоящее время. Даже столица средневековой Хазарии Итиль в дельте Волги стояла на плавучих островах!

Как только начинался паводок, люди (до нескольких десятков) переселялись на свою каргу вместе со своими животными – козами, собаками-казами, птицей-казарой, водяными крысами – «каждой твари по паре». Насушенных, навяленных впрок продуктов и сена для животных хватало надолго, да и свежая кормовая база была-то вся вокруг, никуда не исчезала, только руку протяни – растения, рыба, птицы… Вода поднималась, вместе с ней поднимался и искусственный остров. Вот это и есть тот самый «ковчег» Ноя (как мы видим по фонетической кодировке палеоантропа), а не какой-то голливудский «ветхозаветный титаник» – абсолютная деградация генетической памяти!

Все более разраставшиеся паводки превратились в тот самый катастрофический потоп, заливший тундры Восточной Европы, Южного Урала и Западной Сибири, частично Средней Азии, – утопил многомиллионные стада травоядных, а вместе с их гибелью поставил крест на процветании доминировавших в то время охотников алгоритма Волка.

Нет, охота и собирательство (как промысел) остались (здравствуют и поныне). Но только популяция людей увеличилась, а поголовье съедобных объектов охоты значительно сократилось. Уже нельзя было, как Птицам просто брести по земле и кормиться от преизбыточных щедрот природы. И нельзя было жить трем смелым братьям в пещере над ручьем с женщиной, одним ребенком и стариком у костра (типичная группа неандертальцев), выходить (как проголодаешься) на свою (строго охраняемую) охотничью территорию (площадью порядка 36 квадратных километров) и приносить к обеду очередного гигантского оленя, или носорога, или мамонта, которые буквально туша к туше паслись за поворотом ручья на пастбище. Вся эта первобытная идиллия закончилась.

Началась эпоха жесткой конкуренции между людьми за обладание природными ресурсами и территориями. Наступала эра неоантропа, нового человека, собственно говоря, человека нашего вида, к которому мы все без исключения и принадлежим.

Для завоевания превосходства над соседями требовалось создавать постоянно увеличивающиеся численно людские сообщества: семьи, роды, кланы, племена, союзы племен, этносы, народы, нации, государства, империи…

Идея императивного (повелительного, не допускающего никакого выбора) единоначалия очень быстро овладевает голодными массами, так как это самый эффективный путь быстро обрести коллективную силу и досыта наесться, отобрав у соседей их ресурсы.

avtor по месту жительства на правах автохтона, повнимательней изучил стоянку Сухая Мечетка (территория современного Волгограда), датируемую как раз периодом между послепотопным этапом Микулинского потепления и началом Валдайского оледенения – 100–75 тыс. лет назад, сопоставил с имеющейся в его распоряжении информацией. Получилось любопытно.

В северной вершине условного треугольника Азово-Каспийская перемычка Дон – Волга (в месте схождения Дона и Волги) внутри замкнутого тростникового региона площадью порядка 400 кв. км, окаймленного с востока Волгой, с севера  ее притоком Сухая Мечетка, с юга (также притоком)  рекой Царица, с двух вершинной возвышенностью в центре (образно – в форме женской груди), где стоит современная Родина-Мать, жили люди в конусообразных наземных жилищах диаметром 7 метров, типа чум сообществом численностью до 40 человек единовременно, ловили рыбу, охотились на крупных травоядных. По множественным признакам реконструируется, что на Сухой Мечетке (мелкой, с плоским ложем дна – нерестовой) располагался один из трех мужских отрядов – заготовителей мяса и рыбы. Два других располагались: один – при слиянии Царицы и Волги (самая обжитая точка региона, от которой, собственно, и пошел город Царицын); другой – на возвышенности в истоках Сухой Мечетки и Царицы (т. н. Городище). Стандартная в этих краях система расселения – треугольником (клином, трипольем) и охранения – ведетами, постами, которые и сами себя кормят. В центре, на возвышенности Мамай, и располагалась эта самая «домочадь»: царица – Сара матка (?), мать Майя (?); женщины, дети, старики. Западнее от холма была уряжена Красная поляна – для весенних и осенних празднеств (проще говоря, смотрин, на которых люди «устраивали свою личную жизнь»). Покойников перевозили за Волгу, на восход солнца, в «царство мертвых – Ямы» (топонимика – пос. Ямы, Яман пески). Сообщество веретьи (высокого правого берега) Мамай (змея Вритры) находилось в близкородственном, уважительном, но все же – подчиненном статусе по отношению к исходной, материнской Таманско-Танаисско-Таврической общине. Доминирующая над регионом правобережная царицынская высота Дар-гора служила местом проявления своих подданнических чувств перед донской праматерью Змеихой – Дану. (Дар-Дан станет в будущем основой общемировой царской идеологии даров и даней, поддержанной изначально многометровыми колами, позже копьями, из мачтовой сосны сарисами, племен дандариев в Приазовье и дарданиев на Балканах. «Бойся данайцев дары приносящих, смейся над дариями дани взимающими».)

И даже если отбросить гипотетические реконструкции существования некоего «бабьего царства» вокруг возвышенности Мамай на Волге-матушке (что, конечно же, необходимо доказывать более объемно), то, все равно, можно уверенно утверждать, что и у сорока (объективно доказанных) живущих совместно людей, ведущих уже довольно сложное общее хозяйство, обязательно должна была быть объединяющая их идеологема, что, собственно, и отличает «новых людей» от «древних», живших небольшими, всего в несколько человек, группами.

Мы подошли к необходимости обобщить и сформулировать различия принципов существования видов антропогенза.

Гоминиды – лишенные деревьев высшие приматы, выживавшие в условиях обезлесивания ландшафтов  и окончательно избравшие для своего обитания наиболее обширные и богатые органикой озерно-речные экосистемы, ставшие центрами их ареально формирующихся стад. Характерное место обитания – искусственные заломы гнездового типа в глубине обводненных высокостойных зарослей.

Архантропы – группы хаотично кочевавших собирателей (падальщиков, охотников) произвольного количественного и половозрастного состава, осваивавшие любые доступные территории в поисках пищи и благоприятных условий для жизни. Характерное место обитания – любые природные укрытия.

Палеоантропы – группы территориальных охотников, в которых все строго подчинено исключительно добыче мяса: ничего и никого лишнего, излишний едок означает недоедание, потерю сил и голодную смерть всей группы. Характерное место обитания – труднодоступные пещеры, гроты, карстовые полости в земле.

Неоантропы – консолидированные вокруг некой идеи многолюдные сообщества для контроля над самыми обширными (какие только можно охватить) территориями с наиболее богатыми жизненно важными ресурсами. Характерное место обитания – искусственные жилища самых разнообразных типов, постоянно развивающиеся конструктивно и эстетически.

И вот только на этом этапе раскрытия темы можно с уверенностью утверждать: мы нащупали самое «донышко Дона»!

Тамань, которая начала заселяться архантропами, тотема Змея, стихии Вода-Земля (сырь-земля) порядка 2 млн лет назад (раньше, позже? – Бога ради, уточняйте!) с юга, этапами: Танат (Дельта Нила) – Иордан (Восточное Средиземноморье) – Шан-Дар (Восточная Малая Азия) – Раздан, Сатани-Дар (Закавказье) – Имеретия (Западный Кавказ). Это и есть хронологическая, географическая и культурная точка отсчета Донского Казака.

Из Тамани архантропы в периоды регрессии (падения уровня воды) внутренних евразийских водоемов  разошлись по берегам (вокруг) лимана Меот (Азов), расселившись своим (традиционным) треугольником: Тамань – Таврия (Крым) – Танаис (Дельта Дона). Каждая из вершин образовала свой треугольник, те в свою очередь свои… На Танаисскую (Донскую) вершину треугольника оказали очень сильное влияние архантропы Птицы, представленные в Северо-Западной Евразии семьей «гейдельбергский человек». На Таврический (Крымский) ареал со временем окажет очень сильное влияние уже палеоантроп, Волк западноевропейской семьи неандертальцев. И так как Окское и Днепровское (Донское) оледенение забирали воду и из Мирового океана, и из атмосферы, и как следствие иссушали срединные области Евразии, в том числе и Восточное Средиземноморье, к Тамани в эти периоды просачивались с юга симметристы Древа, «палеоантропы», всегда стремившиеся жить в землях обетованных.

Все алгоритмы синтезировались в новое качество под гармоничным, миротворящим доминированием праматери змеихи Дану. Но именно в замкнутом Треугольнике Гармонии новый уровень человеческого развития был бы и законсервирован, если бы не инициативные обезьяны Древа.

Образно эту стадию антропогенеза можно обрисовать следующим образом. Змея упорно ползла на север в поисках своего самого желанного богатства – максимального обилия воды, пока и не нашла его на северных склонах Кавказа, в поддоне Восточной Европы. Не склонные к самостоятельным открытиям, но всегда стремившиеся быть в самых комфортных центрах мира обезьяны, цепляясь за хвост Змеи (созданную ею цивилизационную «Ось Мира»), вскарабкались в Восточную Европу. Обезьяны вырастили свое Древо Мира с кроной на Дону и Волге, стволом в Восточном Средиземноморье, корнями в Африке.

Змея, достигнув своей Гармонии, преломилась по берегам Меота (Азова) в трехвершинный (Тамань – Таврия – Танаис) Треугольник и впала в стагнационную спячку. А вот неугомонные обезьяны продолжали бесконечно шастать вверх и вниз по своему Древу – с севера на юг, с юга на север. Или, как отметил тот же средневековый русский avtor «Слова о полке Игореве», «растекашиться мысью по Древу». Или по другой версии, само Древо начало вертеться: «растет береза (ель, смоковница, баньян и др.) корнями вверх, кроной вниз». Отсюда и бессмертный образ: «От Древа, обвитого Змеем, с Птицей на ветвях и Волком у ствола отходят обнаженные мужчина и женщина, первые люди». Все наглядно, лучше не скажешь.

Мудрецы неоантропов начали бесконечную гонку вооружения идеями. «Мой папа поднимет камень.» – «А мой – гору.» – «Тогда мой – десять гор.» – «А мой… а мой – тыщу гор плюс бессчетное количество!» Наверное, каждый современный человек в детсадовском возрасте спорил в песочнице со своими сверстниками подобным образом. Не минула чаша сия и человечество периода райского сада в целом. Кланы, племена запугивали друг друга (по нарастающей) своими «самыми могущественными» покровителями – самыми древними предками, самыми сильными тотемными зверями, самыми разрушительными стихиями, потом самыми-самыми всемогущими богами… И этой гонке идеологий пока и конца и края не видно. Последняя императива – «Свобода и Демократия!» Пыльный идиотизм!

60 тысяч лет назад неоантропы добрались (по сухопутному мосту) до Австралии, в них четко прослеживается цепочка прародителей: Африка, Индостан, Юго-Восточная Азия, но практически незаметно влияние средних широт. Доминирующий алгоритм – Птица, отчасти Змея, Волк  почти неразличим.

50 тысяч лет назад неоантропы переправились (по сухопутному мосту) в Америку, из среды сибирских палеоазийцев, отчасти – юго-восточных азиатов, и у них практически отсутствуют африканские гены. Доминирующий алгоритм – Волк, отчасти Птица; фрагментарно (но очень яркими очагами) Змея.

И только 38 тысяч лет назад неоантропы вторглись в земли западных палеоантропов Волков больше известных как неандертальцы. Западная Европа заселялась людьми нашего вида неоантропами – в последнюю очередь – позже Африки, Австралии и Америки! Западную Европу неандертальцев через Малую Азию атаковали исключительно неоантропы Древа. Их потомки, западноевропейские неоантропы, вплоть до прихода пантеонистов римлян сплошь и рядом поклонялись Древу в разных ипостасях при посредничестве жрецов друидов и т. п.– вплоть до христианизации.

Змея поползет на северо-запад Европы только после исчезновения последнего ледника – порядка 10–8 тыс. лет назад. До этого она дремала, охватив треугольниками свою благодатную Тамань. Ее универсальная многоликость пугала недругов.

Только что мы окончательно и бесповоротно поставили (как и полагается) логику антропогенеза с головы на ноги. До этой статьи господствовавшая версия утверждала, что все без исключения (!) виды человека появились в Африке и уже оттуда распространились по всему остальному миру.

Никого даже не смущало, что в африканском археологическом материале нет подтверждений последовательной эволюционной трансформации одного вида в другой.

Картина антропогенеза становится ясной и логичной.