Мы чуть не опоздали, хотя и мчались на машинах с пушками к деревне Каракуй в Молдавии на самой высокой скорости. Мне, командиру дивизиона, полковой командир приказал экстренно, в течение десяти минут, собрать и возглавить пушечную батарею и упредить немцев. В двадцати километрах от нашего расположения большой отряд из окруженной Ясско-Кишиневской группировки вырвался ночью из кольца и по широкой многокилометровой балке уходил на запад. Нам приказано во что бы то ни стало опередить, задержать и уничтожить прорвавшихся немцев. Вторая батарея в минувших боях потеряла сразу командира и всех трех взводных, поэтому из трех батарей я выбрал для дела именно ее. Погрузил на машины пять сотен снарядов, посадил в них бойцов орудийных расчетов, санинструктора, и мы двинулись.
Герои мои, огневики!..
Война – страшное слово!
Отголоски грозовых сороковых годов набатом отдаются в памяти старшего поколения. Что пережили ветераны войны, ведомо лишь им одним. Никакой фильм, книга о событиях 1941–1945 годов не подменят физический и эмоциональный груз памяти, который перенесли на своих искалеченных боями или тяжким трудом в тылу плечах наши отцы, деды, бабушки, дети военной поры. Многие воспоминания детей Великой Отечественной легли в основу ставших известными всему миру творений – книг, кинофильмов. Но до сих пор в семейных архивах бережно хранятся исписанные листки с воспоминаниями той поры да пожелтевшие от времени фотографии. Вчитываешься в них, в простой, без изысков слог, и физически ощущаешь боль пережитого, которая
незримой нитью проходит сквозь незамысловатые строки! Это письмо – доказательство сказанному выше.