Сражение при Тарутино
Еще летом прошлого года в СМИ появились сообщения, что в непосредственной близости от легендарного Бородинского поля - ратного Поля воинской Славы, некие нелюди, других слов они не заслуживают, планируют построить коттеджи! На той самой земле, обильно политой солдатской кровью в 1812 году, а позже, 1941 году, где насмерть стояла 11-я дивизия полковника Полосухина.
И всё это происходит в преддверье 200-летнего юбилея Отечественной войны 1812 года и сражения при Бородино! «Господи, прости их, ибо не ведают они, что творят…». Лишь благодаря активности общественных организаций, в том числе и редакции журнала «Казаки», на строительство наложен мораторий. Вопрос лишь в том, надолго ли? Редакция и оргкомитет патриотического фотопроекта «22 июня» будет отслеживать ситуацию на Бородинском поле.
В Подмосковье есть ещё несколько легендарных мест, непосредственно связанных с Отечественной войной 1812 года. Одно из них - село Тарутино Жуковского района Калужской области. Сегодняшний рассказ будет об этом древнерусском селе.
После оставления столицы русскими войсками фельдмаршал М.И. Кутузов писал императору Александру: «Я намерен сделать завтра переход по Рязанской дороге, далее вторым переходом выйти на Тульскую, а оттуда на Калужскую дорогу на Подольск: Сие приведет меня в состоянии защищать город Тулу, где хранится важнейший оружейный завод, и Брянск, в котором столь же важный литейный двор, и прикрывает мне все ресурсы, в обильнейших наших губерниях заготовленные». И этот замысел удался! Уже находясь на Калужской дороге, в районе Красного села, Михаил Илларионович Кутузов предпринимает неожиданный ход - отводит войска к селу Тарутино, где под нужды армии был заранее подготовлен лагерь.
Король Неаполитанский Мюрат, любимец императора Наполеона, 13 сентября занимает Подольск, где соединяется с корпусом Понятовского и получает извещение о местонахождении русских у села Красное. Арьергардом русской армии, прикрывающим отход к Тарутино, командует генерал Милорадович.
От Красного села русская армия двинулась по Калужской дороге на юг через Бабенки и далее. Отряды арьергарда, направились к Тарутино через Ознобишено - Сатино - Татарское и к 17 сентября вышли к деревне Чириково, расположенной на Калужской дороге. Отражая преследователей, 18 сентября русский арьергард вступает в бой с корпусами Мюрата, Понятовского и Бессьера, предоставляя возможность войску продолжить маневр к Тарутино. Очевидцы тех событий отмечали мужество местных крестьян - ополченцев, которые находились в арьергарде М.А. Милорадовича. Они отважно ходили в штыковые атаки на неприятеля, препятствуя развертыванию боевых порядков. Главные силы русской армии 19 сентября оставили Бабенки и продолжили путь к Тарутину. В пути следования войско пополнились первыми подкреплениями - 8000 казаками. Наконец, 20 сентября армия достигла Тарутино, где был разбит основной лагерь.
Русский арьергард генерала М.А. Милорадовича и пехотный корпус Александра Ивановича Остерман-Толстого продолжали сдерживать неприятеля, периодически вступая в боевые столкновения. Мюрат, осознав, что русские заняли выгодные позиции на Старой Калужской дороге, расположился напротив Тарутино, на реке Чернишне, притоке Нары, и выше к Спас-Купле.
В 1812 году от Тарутино, расположенного на р. Нара, через Винково и далее в направлении Спас-Купли пролегала Старая Калужская дорога. Между противниками, занимавшими соответственно долины рек Чернишна и Нара, находился довольно большой лес, не занятый ничьими войсками, что создавало угрозу как французскому, так и российскому тылу.
В Тарутинском лагере находилось 662 орудия, а в окрестных лесах были прорублены засеки, защищавшие от внезапных фланговых маневров. Общая численность российской армии, вместе с казаками, приближалась к 97-ми тысячам. Удобное месторасположение, хорошее снабжение провиантом и фуражом, явное превосходство в войсках и артиллерии создавали для русской армии благоприятную ситуацию. Помимо основных сил, находящихся в Тарутинском лагере, в верхнем течении Нары, в районе села Фоминское (ныне город Наро-Фоминск) действовал отряд генерал-лейтенанта И.С. Дорохова, а чуть дальше партизанские отряды А.П. Сеславина и А.С. Фигнера.
Французский авангард состоял из дивизии корпуса Даву, 5-го корпуса Понятовского и других подразделений. На флангах располагалась кавалерия. Прикрытие правого фланга обеспечивала кавалерийская дивизия А.-Л. Сен-Жермена, а на противоположном берегу располагалась польская пехотная дивизия генерала М. Клапареда, которая одновременно прикрывала деревню Винково, где находился Мюрат и его ставка.
На правом берегу также располагалась резервная пехотная дивизия генерала Г. Дюфура. Кавалерийский корпус генерала Э. Нансути и корпус генерала И. Понятовского, в состав которого входили пехотные части и кавалерия, составляли центр французской группировки и располагались по обеим сторонам реки. На левом фланге находился кавалерийский корпус генерала Л. Себастиани, а в тылу, у Спас-Купли, разместился кавалерийский корпус М. Латур-Мобура. Таким образом, общая численность авангарда «Великой армии» составляла примерно 26541 человек.
Центр неприятеля и его правый фланг защищали естественные преграды - крутые берега Нары и Чернишни. А вот левый фланг оказался на открытом месте, куда можно было беспрепятственно проникнуть через лес. Воспользовавшись случаем, казаки проложили через лес «дорогу» и выходили на «охоту» в глубокий тыл неприятеля. Более того, об этой «дороге» они доложили командованию, благодаря чему было принято решение атаковать неприятельский авангард Мюрата, чему предшествовали серьезные разногласия и жаркие споры. Главнокомандующий русской армией М.И. Кутузов остерегался активных действий. «Чем долее останется в Москве Наполеон, - говорил он, - тем вернее наша победа». Но пассивная позиция не устраивала группу генералов во главе которой стоял Л.Л. Беннигсен. По его мнению, войскам следовало напасть на авангард Мюрата ещё до подхода основных сил Наполеона. Еще будучи в Красном селе на Пахре, Беннигсен высказывал намерения атаковать неприятеля. В Тарутино разногласия лишь усугубились и переросли в личную неприязнь. Позицию Беннигсена поддерживал Милорадович и другие генералы. Наконец, конфликт мнений перерос в открытое противостояние и 3 октября Беннигсен в письменном виде предложил М.И.Кутузову приступить к разработке плана с целью наступления на Мюрата. Командующий вынужден был подчиниться обстоятельствам и назначил атаку на 5 октября. Уже к 4 октября генерал-квартирмейстер К.Ф. Толь составил диспозицию будущего сражения.
Тем временем ситуация у неприятеля менялась с калейдоскопной быстротой. В то время, когда русские готовились к наступлению, 4 октября в лагерь Кузутова в Тарутино прибыл маркиз Лористон, бывший посол в России. Наполеон твердил, как заклинание: «Мне нужен мир; лишь бы честь была спасена. Немедленно отправляйтесь в русский лагерь». М.И. Кутузов принял Лористона в штабе, но отказался вести переговоры о мире и пообещал незамедлительно сообщить о предложении Наполеона императору Александру.
Согласно диспозиции, армия должна была атаковать двумя группировками. Левая, под командованием генерала от инфантерии М.А. Милорадовича и правая, командование которой возлагалась на Л.Л. Беннигсена. Главный удар тремя колоннами наносило правое крыло. Первой колонной командовал генерал-майор В.В. Орлов-Денисов. Она должна была атаковать левый фланг, где находился Себастиани. Вторая колонна генерал-лейтенанта К.Ф. Багговута и третья колонна генерала от инфантерии А.И. Остерман-Толстого должны были атаковать центр неприятеля и разгромить корпус Понятовского и приданные ему части Дюфура и Нансути. Левая группировка должна была сковать правый фланг неприятеля, где находились войска Клапареда и Сен-Жермена.
Отряд Беннигсена должен был скрытно пройти через лес в обход левого фланга неприятеля. В его состав входили: 2-й, 3-й, 4-й пехотные корпуса, 1-й кавалерийский корпус и 10 полков казаков, которыми командовал генерал-адъютант граф Орлов-Денисов.
Отряд генерал-лейтенанта Дорохова должен был выйти к Старой Калужской дороге и перерезать пути к отступлению, заняв позиции в районе села Вороново, вблизи от подмосковного имения графа Ростопчина.
Из воспоминаний графа Огюста Коленкура: «В намеченный день они сосредоточили несколько дивизий для проведения своей операции. Казаки, кавалерия и пехота были спрятаны в лесах, которые не были нами детально обследованы, хотя и находились очень близко от наших позиций. Платов, подкрепленный корпусом Багговута, воспользовался тем моментом, когда большая часть наших полков отправилась на фуражировку. Внезапное нападение русских на лагерь Себастьяни вызвало вначале такой беспорядок, что Себастьяни потерял свою артиллерию, обоз и много людей. В первый момент было очень трудно собрать хотя бы небольшие части полков. Днем раньше и накануне ночью вся русская артиллерия перешла через Нару по мостам, наведенным в расстоянии одного лье выше Тарутина. Пехота Багговута, ворвавшись на наши бивуаки, расстреливала храбрецов, спешивших к лошадям, чтобы присоединиться к своим эскадронам; поддержанный Строгановым и, опираясь на Остермана, Багговут подошел к дефиле, которое было единственным путем отступления французов. И лагерь Себастьяни и вся артиллерия погибли бы, если бы король во главе карабинеров не ринулся на русских и не остановил их колонну».
Свидетельствует А.П. Ермолов: «За день пред сим, 6 октября, неприятель имел сведения о намерении нашем сделать нападение; войска были в готовности... но ожидание было напрасным».
Неприятельский осведомитель сообщил Мюрату сведения о готовящемся нападении. Но по чистой случайности французы не успели воспользоваться этими сведениями. Адъютант, присланный с приказанием к начальнику артиллерии об отступлении и передвижении обозов в тыл, застал последнего спящим и, не зная о значимости приказа, не решился его разбудить. Впоследствии А.П.
Ермолов вспоминал: «Поэтому наши войска нашли их почти сонными. Стражу оплошную, лошадей в кавалерии неоседланных». Однако сам Мюрат и его конвой в ночь на 6 октября переместился из Винково в усадьбу, расположенную неподалеку от Тетеринки, тем самым, оказавшись на левом фланге своей группировки.
Согласно плана, ещё накануне вечером колонны должны были форсировать Нару и занять исходные позиции в лесу, чтобы с рассветом, начать наступление. Передвижение войск в ночном лесу привело к промедлению корпуса Остерман-Толстого и опозданию пехотного корпуса Багговута. Часть полков просто заблудилась в лесу и не вышли на запланированные рубежи. Колонна Орлова-Денисова, в состав которой входили казачьи полки, с рассветом вышли на свой рубеж и, опасаясь быть замеченными, не дожидаясь общего сигнала, начали атаку. Чтобы отвлечь внимание неприятеля от корпуса, граф Орлов вызвал «охотников», куда вошли казаки Атаманского полка с есаулом Фоминым, Лейб-гвардии казачьего полка с портупей-юнкером Грековым и Черноморской сотни с урядником Перехристом. После сражения, граф в своем донесении особо отметит действия казачьих урядников, которые «храбростью своею служили примером для подчиненных своих и тем много способствовали к отнятию у противника орудий и ящиков со снарядами, взятию пленных, сильному поражению онаго». Атака началась около 7 часов утра и была столь внезапной и стремительной, что неприятельские войска спросонья без всякого сопротивления бросили обозы и всю артиллерию, поспешно отступая за ближайший овраг.
Лагерь Себастиани и более 30 орудий оказались в руках казаков. Одним из первых смельчаков, отбивших орудие, был сотник Балабин. Изрядное мужество в бою проявили урядник Перехрист и портупей-юнкер Греков, которые первыми «врубились в неприятельские колонны кавалерии, опрокинули и гнали до пехоты». Казаки полковника Сысоева 3-го сумели захватить значительную часть орудий и почетный кирасирский штандарт. Есаул Катин 6-й во главе казачьей сотни ворвался на батарею и «переколол канонеров», тем самым пресек попытку организовать контратаку.
Конно-артиллерийская рота есаула Кирпичева, открыв меткий огонь, взорвала зарядные ящики и беглым огнем рассеяла пехоту неприятеля. Сотня донцов под командованием сына атамана Платова пересекла весь французский лагерь и вышла навстречу показавшейся из леса русской пехоте.
Французские солдаты, участвовавшие в сражении, впоследствии рассказывали: «Всюду были видны одни казаки, - вспоминает кирасирский капитан, - земля дрожала от топота их лошадей». «Русские пушки развили сильный огонь, - вспоминает немецкий лекарь Роос, - прежде чем успела стронуться с места хоть одна из наших - половина лошадей у нас пала и полк рассеялся, не успев собраться».
А вот любопытное свидетельство французского офицера Тирнона: «Король Мюрат немедленно бросился к атакованному пункту и своим присутствием духа и мужеством приостановил начавшееся отступление. Он бросался на биваки, собирал всех попадавшихся ему всадников и, как только успевал набрать таковых с эскадрон, так мгновенно бросался с ними в атаку».
Рискованная тактика Неаполитанского короля оправдала себя. «Кавалерия обязана своим спасением, - продолжает Тирнон, - именно этим последовательным и повторенным на нескольких пунктах атакам, которые, остановив неприятеля, дали войскам время и возможность осмотреться, собраться и пойти на неприятеля». Мюрат носился по всей линии расположения своих войск, что, собственно, позволило французам избежать полного разгрома. Прорвавшись к Спас-Купле, казаки напоролись на резерв кавалерии Латур-Мобура и были вынуждены отступить. Тем временем, Мюрат сумел собрать войска и отдал приказ на отступление к Спас-Купле, что позволило сохранить управление войсками.
Тем временем колонна Багговута, которая должна была атаковать деревню Тетеринки, из-за досадной оплошности не смогла вовремя занять свои позиции. Опоздав с атакой, Багговут с егерями устремился на Тетеринку и был убит наповал ядром от неприятельского выстрела. К тому времени Мюрат отбил орудия и успел организовать батареи для отражения наступления русских.
Гибель генерала Багговута вызвала смятение и наступление прекратилось.
Прибывший генерал-адъютант П. П. Коновницын попытался активизировать действия корпуса Остерман-Толстого, но несмотря на храбрость егерей, атаки не принесли успеха. По свидетельству М.И. Кутузова основные события 6 октября 1812 года длились около 4 часов и реального успеха не возымели. Отступив к Спас-Купле, Мюрат, сумел контратаковать и остановить наступление, а позже отступить к селу Вороново.
Генералы Беннигсен, Милорадович и Толь попросили у главнокомандующего дополнительных войск для преследования неприятеля, но фельдмаршал решительно отказал им, заявив: «Коль скоро не умели мы его вчера живьем схватить и сегодня прийти вовремя на те места, где было назначено, преследование сие пользы не принесет и потому не нужно, - это нас отдалит от позиции и от операционной линии нашей».
Партизанские отряды Дорохова и Фигнера участия в бою не приняли. Однако, о том, как могло закончиться сражение, если бы они вышли в тыл Мюрату, свидетельствует подвиг казачьего урядника Филатова. Посланный Дороховым с 10 казаками для наблюдения за противником, урядник смело атаковал группу отступающих французов и лично убил французского генерала, в подтверждение чему представил его мундир с наградами, за что получил чин хорунжего.
Вот так окончилось сражение, вошедшее в военную историю под названием «Сражение при Тарутино». Император Александр I щедро наградил отличившихся. М.И. Кутузов получил в награду золотую шпагу с алмазами и лавровым венком. Генерал Беннигсен - алмазные знаки ордена св. Андрея Первозванного и 100 тысяч рублей. Десятки офицеров и генералов были награждены орденами и получили повышение в звании.
Однако, справедливости ради надо заметить, что главной цели - разгрома корпуса Мюрата - достигнуто не было. В своих записках генерал отмечал следующее: «...Сражение могло кончиться несравненно с большею для нас выгодою, но вообще мало было связи в действии войск. Фельдмаршал, уверенный в успехе, оставался при гвардии, собственными глазами не видал; частные начальники распоряжались по произволу. Огромное количество кавалерии нашей близко к центру и на левом крыле казалось более собранным для парада, красуясь стройностию более, нежели быстротою движения. Можно было не допустить неприятеля соединить рассеянную по частям его пехоту, обойти и стать на пути его отступлению, ибо между лагерем его и лесом было немалое пространство. Неприятелю дано время собрать войска, свезти с разных сторон артиллерию, дойти беспрепятственно до лесу и пролегающею чрез него дорогою отступить чрез селение Вороново. Неприятель потерял 22 орудия, до 2000 пленных, весь обоз и экипажи Мюрата, короля неаполитанского». В письме императору Александру I фельдмаршал Кутузов сообщает о 2500 убитых французах, 1000 пленных, и ещё 500 пленных на следующий день взяли казаки в ходе преследования неприятеля. Свои потери Кутузов оценил в 300 убитых и раненых. До сих пор неизвестны точные места захоронения погибших. Среди местных жителей бытуют легенды о том, что братские могилы были перепаханы в советское время. Имеется лишь упоминание, что одна из братских могил находится в Леташевке. На территории мемориала солдатам-защитникам Москвы осенью 1941 года в Кузовлево сохранился обелиск, посвященный героям сражения при Тарутино в октябре 1812 года. Но имеется ли там братская могила - неизвестно. Генерал Багговут был похоронен в Калуге, но его могила затерялась на городском кладбище еще в прошлом веке. Кроме того, известно о трех могилах казаков и солдат, умерших от ран не ранее 11 октября в Угодском Заводе. Но их розыск требует архивных исследований.
В память об одержанной победе над французами, владелец села Тарутино граф С. П. Румянцев освободил в 1829 году от крепостной зависимости 745 крестьян, обязав их соорудить памятник на поле битвы, что ими и было исполнено. Сейчас в Тарутино на высоком холме возвышается чугунная колонна, увенчанная Орлом-Победителем.
Павел МИХАЙЛОВ
При подготовке статьи были использованы материалы из книги «Подольск и окрестности» В. Поцелуева, статья «Бой на реке Чернишне» А.И. Ульянова, «Письма русского офицера» Ф.Н. Глинки и «Атаманцы в Отечественной войне 1812», автор Плетников Н. Д., «Военно-исторический журнал», 1992, №6-7.
Тарутино - село в Жуковском районе Калужской области, на реке Нара, в 35 км от железнодорожной станции Малоярославец. В память о победе, одержанной здесь над французами, владелец Тарутина граф С. П. Румянцев освободил 745 душ крестьян от крепостной зависимости (1829 г.), обязав их поставить памятник на поле битвы. Памятник открыт в 1834 г.