В составе Международной молодежной экспедиции «Дорогами мира, дружбы и согласия» марш-бросок на Эльбу совершил ветеран Великой Отечественной войны Григорий Семенович Прокопьев. В отличие от многих участников автопробега, ветеран бывал на Эльбе не раз. Однако момент, когда он впервые ступил на берег этой реки в апреле 1945 года, Григорий Семенович не забудет никогда.
С 1942 года до конца войны заслуженный фронтовик находился на передовой. Прошел с боями всю Европу, осуществлял переправы полков дивизии через Дон, Днепр, Южный Буг, Днестр, Вислу, Одере и Нейсе. Дважды был в окружении. Ранен.
Живой свидетель той страшной эпохи, Григорий Прокопьев стал кладезем правдивой и неприукрашенной информации о войне для молодых участников пробега. Сегодня своими воспоминаниями о войне Григорий Семенович делится с читателями нашего журнала.
Для справки. Григорий Семенович Прокопьев - видный экономист-аграрник, крупный ученый в области экономики и организации сельскохозяйственного производства, доктор экономических наук, профессор, автор более 160 научных работ.
Родился 25 ноября 1923 года в деревне Конокса Емецкого района Архангельской области. По окончании училища Борисовского военно-инженерного училища в ноябре 1941 года был направлен на фронт. Служил командиром взвода, командиром саперной роты 69-го отдельного гвардейского саперного батальона 173-го гвардейского стрелкового полка 58-й гвардейской ордена Ленина Краснознаменной, ордена Суворова Краснодарско-Пражской стрелковой дивизии.
Награды: два ордена «Отечественной войны» I степени, орден «Отечественной войны» II степени», орден «Красная Звезда» и два ордена «Знак Почета». Имеет 19 медалей, в том числе «За Победу над Германией» и 
«За освобождение Праги». Григорий Прокопьев является Почетным гражданином американских городов Канзас-Сити и Даллас.
За трудовые заслуги Г.С. Прокопьев награжден двумя бронзовыми медалями ВДНХ, многочисленными Почетными грамотами, в том числе Почетной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР.
«Мы учились войне на войне...»
«Весна 1941 г. была тревожной, - вспоминает Григорий Прокопьев, - в строй призывали людей из запаса, в институт могли поступить только те ребята, которые уже отслужили в армии.
Наступило лето. 22 июня должен был состояться выпускной бал для окончивших среднюю школу. Но в полдень мы узнали, что фашистская Германия вероломно напала на нашу страну. Конечно, бал отменили.
Спустя месяц я уже учился в Борисовском военно-инженерном училище, накануне войны передислоцированном из белорусского города Борисов в Архангельск. Учебная программа была рассчитана на 10 месяцев, однако с началом войны потребность в военно-инженерных кадрах резко возросла. Поэтому в конце октября 1941 г. состоялся досрочный выпуск, на котором курсантам присвоили звания «младший лейтенант» и «лейтенант».
Вдумайтесь только: за три месяца я стал лейтенантом и командиром взвода! Поэтому, по сути, мы учились войне на войне. То есть, уже находясь на передовой, перенимали опыт у наших кадровых офицеров, прослуживших больше нас, и даже у немцев. Мы знали, как фашисты возводят инженерные сооружения, как ставят заграждения, устанавливают мины, проводят инженерную разведку, и старались заимствовать у них все лучшее.
Служба в инженерных войсках всегда являлась очень сложной, трудной и опасной. Сапер первый в наступлении и последний при отступлении. Установка и обезвреживание мин таят в себе смертельный риск. Не раз приходилось снимать мины неизвестной конструкции и под огнем противника. Малейшая неосторожность - и взрыв.
К счастью, за всю войну я был только один раз легко ранен.
Пехота и саперы несли крупные потери. При наступлении солдаты и офицеры (командиры взводов и рот) оставались в строю не более одной - двух недель.
Для саперных частей специально отбирали кадры с учетом возраста. Нам направляли солдат по 40-50 лет, которые имели опыт работы в хозяйстве: могли владеть пилой, топором, лопатой, знали, как заточить инструменты. Таких солдат не надо было долго учить строить мосты и дороги.
По штату в саперном взводе должно было быть 30 человек. Фактически же полностью мой взвод никогда укомплектован не был, в среднем бывало 12-15 человек. В саперном батальоне должно быть три роты. У нас же обычно имелись только 2 роты, да и те - неполного состава.
В начале 1942 г. 15-я истребительно-противотанковая бригада, в которой начал службу, была направлена на Юго-западный фронт.
Моей первой боевой задачей стало… отступление. Дело было в Белгородской области, недалеко от города Валуйки. Немцы дотянулись танковым клином до Дона севернее нас, и пошли вдоль него, отсекая все советские части, которые находились на том участке фронта.
Испытывая боль и горечь отступления, отходили днем и ночью. Стояла жара до 30°. За сутки проходили по 40-50 км. Вещевой мешок с гранатами, патронами, винтовка и шинель весили до 20 кг.
Недалеко от города Россошь мы попали в окружение. Поступил приказ закапывать или рвать партийные и комсомольские билеты, выходить мелкими группами. Я сохранил комсомольский билет и оружие. При окружении, прежде всего, необходимо преодолеть панический страх, сохранить самообладание, правильно оценить сложившуюся обстановку и найти слабое место у противника. В первую же ночь наша группа просочилась через оборону фашистов. В последующем, в дневное время скрывались в рощах и лесополосах, а передвигались в ночное время, обходя деревни. Вскоре вышли на Дон и вплавь переправились на его восточный берег (под г. Павловском Воронежской области).
После выхода из окружения остатки моей части были направлены на переформирование в Ахтубу (недалеко от г. Сталинграда). Две противотанковые артиллерийские бригады объединили в одну. И через десять дней мы вновь оказались на Дону, в районе станицы Трехостровской. Вели бои на одной из высот крутого берега Дона. Силы оказались неравными. Вновь пришлось отступить и переправиться вплавь через Дон близ хутора Паньшинский. На следующей день нами была предпринята новая атака. Она захлебнулась, и нам не удалось выбить переправившегося противника на левый берег.
Примерно в то время нам зачитали приказ Наркомата обороны (НКО) № 227 от 28 июля 1942 г., более известный как «Ни шагу назад!». Жаль, что такого приказа не было раньше! Только жесткими мерами можно было бы остановить паническое отступление, не допустить огромных потерь в первые месяцы войны.
Тогда же на Дону я впервые увидел заградительный отряд. Нашу бригаду выводили из боя, заменяли свежими силами, а мы отходили в тыл. И примерно в полутора-двух километрах от реки позиции занимал заградотряд. Однако, поскольку мы отступали организованно, по приказу, никаких «претензий» у них к нам не было.
За все последующее время пребывания на фронте я ни разу не видел другого «детища» приказа № 227 - штрафных рот. Хотя мне как саперу не раз приходилось выполнять задачи на участке обороны дивизии, который порой, как на Дону, доходил до 100 км. Двигаясь вдоль участка обороны дивизии, я мог видеть, какие наши части находятся в обороне. Так что утверждения некоторых современных «историков» о том, что «штрафники» выиграли войну - это блеф! Да, «штрафников» ставили на наиболее трудных участках в определенные моменты, но они просто физически не смогли бы находиться везде.
Кстати, немцы ввели штрафные подразделения еще осенью 1941 года под Москвой.
На войне бывали разные ситуации, когда нервы людей не выдерживали, и даже самому смелому человеку хотелось спрятаться куда угодно от вражеских пуль и снарядов. Однако мне ни разу не приходилось заставлять подчиненных выполнять приказы под угрозой применения оружия.
Только однажды произошел небольшой инцидент. Во время боя под Миллерово меня ранили, и я шел пешком на перевязку. Пройдя метров 400-500, неожиданно наткнулся на своего подчиненного, которого ранее послал за патронами. Солдат сидел в укромном месте без патронов и явно скрывался от боя. Я отругал бойца, но не стал наказывать, и даже не доложил командованию».
Гвардейский наш саперный батальон...
Рассказывает Григорий Прокопьев: «Упорные оборонительные и отдельные наступательные бои за высоты, которые вела наша дивизия, сковали значительные силы врага на Богучарском направлении и не дали ему возможность перебросить войсковые части в Сталинград.
Далее мы развивали стремительное наступление на город Миллерово. В период наступления было взято в плен много итальянцев, захвачено и уничтожено немало техники (автомашин, мотоциклов), орудий и стрелкового вооружения. Приказом НКО № 420 от 31.12.1942 г. за боевые заслуги дивизии было присвоено звание гвардейской и наименование 58-я гвардейская стрелковая дивизия, а наш батальон стал называться 69-м отдельным гвардейским саперным батальоном.
Противник оказывал упорное сопротивление при отходе к городу Миллерово. Запомнился встречный бой 17 января 1943 года на разъезде Усово. Враг предпринял попытку вырваться из окружения, прорвав оборону на нашем участке. Глубина снега достигала 40-50 см. Поэтому немцы были вынуждены наступать вдоль шоссейной и железной дороги по краям полей, заросших бурьяном высотой 150-170 см. Из-за этого фашисты не могли передвигаться ползком и перебежками, а мы не могли стрелять из положения «лежа».
Отражали их атаку стоя, так как видели только их каски голове. Был бой в бурьяне. Противник оттеснил нас от железной дороги. Получив подкрепление, мы стали преследовать противника в направлении Ворошиловграда. Тот бой окончился нашей победой.
В конце января 1943 г. дивизия вела тяжелые бои на подступах к Ворошиловграду.
17 февраля 1943 г. дивизия, сдав свой участок обороны, форсированным маршем двинулась в направлении г. Лозовая. Переброска частей дивизии проходила под грохот бомбежек, вдоль фронта, в пургу и при 25-30 градусном морозе. Совершив марш-бросок на расстоянии 200 км, части дивизии к 22 февраля вышли к Лозовой.
Заняв здесь оборону, дивизия прикрывала отход наших войск от Днепра. Части дивизии отражали яростные атаки врага в окружении, вели бои на улицах города. 27 февраля 1943 г. был получен приказ о выходе из Лозовой группами. Отход сопровождался бомбовыми ударами и преследованием танков противника. Дорога обстреливалась, спасались каждый, кто как мог. Людей охватила паника. Отходящие бросали с саней вооружение, продовольствие, различное имущество. Случайно мне попалась раненая лошадь. На ней проскочил через кольцо окружения. Только лошадь меня и спасла. Многим не повезло. Потери были большие.
Через 10 дней снова оказался на передовой - с 13 марта по 10 июля 1943 г. наша дивизия вела крупные оборонительные бои на южном фланге Курской дуги.
11 июля 1943 г. дивизия перешла в наступление, успешно форсировав Северный Донец. Немцы яростно сопротивлялись. Враг был силен и опытен, хорошо вооружен, умело применял авиацию, танки и самоходные артиллерийские установки «фердинанд».
23 августа войска Степного фронта, в который входила 58-я гвардейская стрелковая дивизия, полностью освободили г. Харьков. Дивизия стала развивать наступление в направлении Днепра.
Враг, отступая, оставлял за собой руины, уничтожал города, села, деревни, заводы, фабрики, школы, больницы, музеи, применяя тактику «выжженной земли».
Те переправы под огнем…
Григорий Семенович достает карту боевого пути дивизии, расстилает ее на столе и с картой перед глазами продолжает рассказ: «25 сентября 1943 г. дивизия достигла Днепра. Рано утром 26 сентября началась переправа. Враг открыл непрерывный массированный артиллеристский и минометный огонь, наносил бомбовые удары по переправе. При бомбежке, разрывах снарядов и мин, когда они попадают в землю, человек сжимается в комок и стремится прижаться плотнее к земле. В таких ситуациях даже бывалые солдаты не всегда выдерживали такого нервного напряжения. Страх испытывает и враг. Кто быстрее преодолеет страх, и кто лучше организует проведение боя, тот и выиграет сражение.
Форсирование водных рубежей с боем является одной из сложнейших военных операций, особенно через крупные реки. На воде саперы остаются наедине с водной стихией, не могут даже обороняться и окопаться в землю. Как правило, у нас не хватало табельных переправочных средств - лодок и понтонов. Переправы осуществлялись на подручных средствах - бревнах, досках, рыбачьих лодках, железных бочках и даже сухом хворосте. Из лодок собирали паромы, на которых переправляли конный транспорт и легкую артиллерию.
При форсировании рек враг сосредоточивал весь арсенал огневых средств - артиллерии, минометов, пулеметов и бомбовых ударов на переправе. От снарядов, мин и бомб высоко поднимались фонтаны воды. При прямом попадании их от лодки и понтона оставались щепки. В результате обстрела и бомбежки на переправе погибало много солдат и офицеров, раненые тонули, так как не каждый мог доплыть до берега. Переправившиеся солдаты и офицеры шли в атаку или окапывались на берегу на виду у противника. Саперы же всегда оставались на воде, под огнем противника и вновь возвращались на свой берег за новой группой воинов.
К первому октября 1943 г. стрелковые полки дивизии были переправлены вначале на Пушкаревский остров. Противник оказывал упорное сопротивление, предпринимал несколько яростных контратак под прикрытием мощного огневого вала. После очищения острова от врага пехота переправилась на западный берег Днепра (вблизи г. Верхнеднепровск). Форсирование широкой (до 1 км) и глубокой реки явилось выдающимся подвигом пехоты и саперов. Они проявляли беспримерную стойкость и мужество.
Осенью 1943 г. наша дивизия уже вела упорные бои по освобождению районов в правобережной части Украины, в том числе г. Верхнеднепровска.
Днем 13 апреля, откуда ни возьмись, по Днестру приплыл понтон. Под прикрытием леса и крутого западного берега саперы быстро подплыли к понтону. Он оказался сдвоенным. В нем не было фашистов. Понтон подогнали к нашему (восточному) берегу. Так началась переправа. Затем построили тросовую паромную переправу. Переправляли войска в ночное время.
Однажды по оплошности при отходе от нашего берега паром затонул из-за перегрузки. На нем стояла автомашина «Студебекер» со снарядами. Спасали паром в дневное время на виду у противника. Подтянули паром к берегу. К счастью, автомашина устояла на пароме. Мы быстро приступили к ее разгрузке. Вскоре паромная переправа была вновь готова к работе. Из-за этой «оказии» меня чуть не наказали. Заместитель командира батальона по политчасти предлагал командиру батальона понизить меня в должности с ротного до взводного, но этого не случилось. Хорошо, что противник не расстрелял переправу!
Там же имел место еще один запоминающийся случай. На скате высоты, примыкающей к Бендерской крепости, оборону занимали наша и немецкая пехота. За высотой проходило шоссе Бендеры - Кишинев. Эта транспортная коммуникация была очень важной для немцев в стратегическом отношении. Нейтральная полоса между враждующими войсками всего 40-50 метров. Утром ожидалось наступление немцев, стремящихся сбросить нас с днестровского плацдарма. Рота получила приказ: «Немедленно установить противотанковые мины!»
Трофейные румынские мины были красного цвета. В сумерках из окопов набросали мины, не укрывая их. В результате с рассветом наш передний край оказался красным. Утром немцы стали расстреливать мины, которые, взрываясь, наделали много шума. Стали искать виновного. Но его не оказалось - операция проводилась в соответствии с приказом командования.
Саперам приходилось вести не только самостоятельную инженерную разведку, но и участвовать в войсковой. Не всегда разведка была успешной и без потерь. Противника было трудно застать врасплох, сонным и выявить слабо охраняемые участки обороны. Враг освещал ракетами на парашютах свой передний край обороны. При обнаружении наших разведчиков открывался интенсивный пулеметно-минометный огонь. Иногда подолгу приходилось лежать на нейтральной полосе и плотно прижиматься к земле. Часто укрывались в воронках от разорвавшихся снарядов и мин.
Мне пришлось участвовать со своей ротой в разведке боем в составе стрелкового батальона. Это было 12 января 1945 г. на Сандомирском плацдарме перед наступлением дивизии. Батальону была поставлена задача: выявить огневые точки противника и ворваться в траншею его переднего края обороны. Саперам приказали сделать проходы в минном поле.
Как правило, противник устанавливал мины в 20-30 метрах от своих окопов. Однако вначале нам не удалось снять мины - из-за огня противника нельзя было даже поднять голову, поэтому саперы и пехота залегли на открытой нейтральной полосе. Получаю по телефону строгий приказ от командира: «Немедленно проделать проходы! В противном случае - военный трибунал!»
Через короткое время началось наступление. Ему предшествовал массированный обстрел нашей артиллерией позиций противника. Через каждые 3-4 метра по фронту стояли пушки. В результате из-за сплошного грохота нельзя было услышать соседа. Под мощным прикрытием артиллерийского огня нам удалось снять часть мин противника. В результате были сделаны проходы, и пехота через них быстро ворвалась в траншеи противника. Завязался рукопашный бой. Наступал рассвет. Подошла танковая колонна. Мы обозначили проходы красными флажками и пропустили танки через минное поле. Враг отступал. Выполнив первую боевую задачу, пехота, артиллерия, танкисты и саперы продолжили преследование фашистов в направлении реки Одер».
Река надежд
Утром 22-го января 1945 года 58-я гвардейская стрелковая дивизия подошла к Одеру, а оттуда продолжила наступление на Бреслау - крупный город в Нижней Силезии. Он был превращен в неприступную крепость. С 14 февраля 1945 г. Бреслау находился в окружении советскими войсками. Кольцо окружения сжималось, но враг не сдавался и, несмотря на многодневные штурмы, гарнизон Бреслау разоружился только после падения Берлина.
«В начале апреля наша дивизия, - говорит Григорий Прокопьев, - совершила 200-километровый марш к г. Мускау, расположенному на берегу Нейсе (притока Одера). Готовился завершающий удар на берлинском направлении.
18 апреля моя саперная рота вышла на реку Шпрее в районе города Нойштад. Река Шпрее в верховье узкая и мелкая, так что ее мы формировали быстро. Теперь перед нами стояла задача как можно быстрее достигнуть берегов Эльбы.
24 апреля 1945 г. к вечеру мы вышли на Эльбу, к городу Торгау. Вал, отделяющий пойму реки, прикрывал нас от пулеметного огня противника. Ночь прошла спокойно. Утром 25 апреля увидели город Торгау. Неподалеку возвышался средневековый замок и кирха. Позднее мы узнали, что немцы покинули город и сдались американцам.
Приказа на форсирование Эльбы не поступало, да и форсирование было 
невозможным из-за высокого отвесного берега. Мы уже знали, что американцы где-то близко от нас. Чтобы избежать трагических случайностей при встрече с ними, были установлены условные сигналы: с нашей стороны - красная ракета, а с американской - зеленая.
Увидев на западном берегу Эльбы каких-то людей в незнакомой форме, наши разведчики дали красную ракету. Но ответного условленного сигнала не последовало, перестрелка тоже не началась. Оказалось, что у американцев просто не было зеленой ракеты. Тогда они зашли в какую-то аптеку в городе, выкрасили полотнище белой ткани найденными медикаментами под флаг США и показали его из окна верхнего этажа замка, находящегося на берегу Эльбы. Кроме того, американцы начали кричать: «Москва! Америка!» Поняв, что произошла встреча союзников, наши и их разведчики взошли на взорванный мост, лейтенант Билл Робертсон и старший лейтенант Александр Сильвашко пожали друг другу руки. Это произошло 25 апреля 1945 года.
Вечером, в 17.00, встречались уже командиры рангом повыше: советский генерал-майор Русаков и американский генерал Рейнхарт, командир 69-й пехотной дивизии, в сопровождении иностранных фоторепортеров, корреспондентов и кинооператоров. Американцы подарили нашим свой национальный флаг, а мы им - флаг с изображением медали «За оборону Сталинграда».
26 апреля 1945 года перед второй ротой 69-го отдельного гвардейского саперного батальона 58-й гвардейской стрелковой дивизии была поставлена задача: обеспечить лодочную переправу американских солдат и офицеров на наш берег. На восточном берегу американцев ждали советские воины. Все ликовали, вверх летели пилотки и каски, слышались громкие приветствия.
Мы быстро перевезли на наш берег американцев, человек 150-200. У всех лица сияли улыбками. Мимика заменила нам язык. Нам было очень интересно разглядывать американских солдат, узнавать, в чем они одеты - обуты... Они были без оружия, даже продуктов с собой не привезли. Американцы очень просили подарить им ордена Красной Звезды, не зная их ценности. Когда им кое-как растолковали, что значит этот орден, они стали просить звездочки с пилоток. Глаза радостно блестели. Не скрывая эмоций, русские и американцы жали друг другу руки, обнимались. Все были уверены, что скоро наступит конец войны и вечный мир.
На скорую руку организовали фронтовой «банкет». Расстелили плащ-палатки. Закуска была небогатая (консервы, шпик). Янки в выпивке не только не уступали нам, но даже превосходили.
На встрече присутствовала моя рота и немного артиллеристов. Первый тост подняли за победу, второй - за руководителей наших стран - Сталина и Трумэна, затем последовали и другие тосты.
После 26 апреля 1945 года территория фашистской Германии и ее вооруженные силы оказались расчлененными в стратегическом отношении на изолированные части. В истории произошел исключительный случай, когда союзные войска, участвующие в разгроме общего врага, в последнем драматическом акте встречаются на поле сражения.
Тогда никто из нас не думал, что встреча на Эльбе станет знаковым событием в истории Второй мировой войны, символом дружбы между нашими народами. Не могли мы предположить, что небольшой провинциальный немецкий город Торгау благодаря встрече союзных войск станет широко известен в мире.
После окончания встречи американцев снова переправили на западный берег, они сели в «доджи» и «виллисы» и уехали. Больше у нас с ними встреч не было.
В ознаменование исторической встречи 27 апреля 1945 года советская столица по приказу Сталина салютовала войскам союзников из 324 орудий.
В 1946 г. при въезде в Торгау на западном берегу Эльбы был установлен памятник-обелиск. На нем начертаны слова «Слава победоносной Красной Армии и доблестным воинам наших союзников, одержавших победу над фашистской Германией».
Агония войны
Однако на Эльбе война для Григория Семеновича не кончилась. После встречи с 69-й пехотной американской дивизией 58-й гвардейской стрелковой дивизии пришлось развернуться фронтом на юг и принять участие в освобождении Дрездена и Праги.
Григорий Прокопьев: «Спеша на выручку Праги, с боем форсировали Эльбу, вошли в западную часть Дрездена. Город был полностью разрушен налетами американской и английской авиации. До этого он был одним из красивейших городов Германии, крупным культурным и историческим центром. Население Дрездена вышло на улицы с белыми флагами, полотенцами и простынями. Мы проходили победителями через живой коридор толпившихся на тротуарах улиц женщин и стариков.
Впереди нас ждал трудный путь. Нужно было преодолеть Рудные горы. В узком ущелье встретились с немцами, уходящими из Чехословакии в Германию. Боя не было. Его невозможно вести в таких условиях. Немцы уступили нам дорогу, и мы спокойно спустились с гор на равнину. Чешское население встретило Красную армию как свою освободительницу. Царило всеобщее ликование. Нам долго кричали «Наздар», что в переводе с чешского значит «здравствуй».
Наконец, наступил долгожданный день Победы 9-го Мая - величайший праздник нашего народа и народов мира.
Его мы встретили под Прагой, недалеко от города в лесу, где расположилась часть.
Вскоре после Победы дивизию направили на новое место дислокации. Она заняла оборону в южной части Чехословакии, на границе нашей и американской оккупационных зон. Никаких конфликтов и встреч с союзниками у нас там не было.
А 7 ноября 1945 года нас передислоцировали из Чехословакии в Австрию, где дивизия расположилась вдоль демаркационной линии с американцами по правому берегу притока реки Дунай. Эту позицию мы занимали примерно до июня-июля 1946 года, затем дивизию расформировали.
Я получил направление в запасной полк офицерского состава в Венгрии. В этот полк направлялись все офицеры, освобождаемые от должностей, независимо от рода и вида войск. А еще через какое-то время мне приказали отправиться в Москву в кадры Главного военно-инженерного управления. В Москве в июле 1946 года меня демобилизовали».
Остается только добавить, что после окончания войны в 1946 году Григорий Семенович поступил в Московскую сельскохозяйственную академию им. К.А. Тимирязева. После ее успешного окончания был зачислен в аспирантуру и в 1955 году защитил кандидатскую диссертацию. В 1977 году Григорий Семенович защитил докторскую диссертацию и продолжил трудовую деятельность в качестве руководителя отдела организации и управления Всесоюзного научно-исследовательского института кибернетики.
Через 40 лет, 25 апреля 1985 года, Григорий Прокопьев вновь оказался на берегу Эльбы, в городе Торгау. В этот знаменательный день там снова встретились бывшие солдаты и офицеры союзных войск, воевавшие против фашисткой Германии. Только теперь они уже выглядели не такими молодыми и бравыми, как в том далеком 1945-м. Несмотря на это, многие советские и американские ветераны узнавали друг друга, с волнением всматривались в места былых боев.
Между ветеранами возникали дискуссии по многим вопросам, что было естественно. Вместе с тем старые солдаты были едины во мнении: необходимо сохранять и укреплять мир, бороться за дружбу между советским и американским народами. Эта мысль легла в основу клятвы, разработанной тогда же, в 1985 году, русскими и американцами.
В апреле 1986 года по приглашению ветеранов американской 69-й дивизии и организаций, борющихся за мир, в составе делегации советских ветеранов побывал Григорий Прокопьев побывал в США. Посетил Кливленд, Дансинг, Детройт, Чикаго, Даллас, Вашингтон, другие города, где встречался с ветеранами Второй мировой войны, с интеллигенцией, учащимися колледжей, с мэрами городов.
Во многих городах делегаты из СССР жили не в гостиницах, а в простых американских семьях. Принимали их очень тепло и гостеприимно. Во время бесед ветераны и простые американцы говорили, что выступают за дружбу с СССР, за развитие экономических связей и доверия между двумя странами, за прекращение ядерных испытаний. Советским ветеранам приятно было узнать, что день 25 апреля отмечается в некоторых штатах как День мира, как выдающееся национальное событие.
Правда, из бесед порой выяснилось, что многие американцы, очень мало знают о нашей стране, ее истории, географии, культуре, экономике и политике.
…В 1945 году на Эльбе Григорий Семенович Прокопьев, как и другие воины, верил и надеялся, что дух Эльбы восторжествует, что мир победит войну. Всем казалось, что после Победы наступит справедливая, красивая, светлая и материально обеспеченная жизнь советских людей. 
Увы, надежды и желания советских солдат и офицеров, сражавшихся и умиравших за Родину, не сбылись. С началом «холодной войны», после войны в Корее и во Вьетнаме бывшие союзники-американцы стали чуть ли не врагами. А потом распался СССР, оказалась потерянной 1/4 часть его территории, 25 миллионов наших соотечественников оказались за рубежами России, пришла в упадок экономика.
Но это произошло не по вине фронтовиков. Они мужественно и добросовестно выполнили свою миссию, завоевав для нас Победу в далеком 1945 году. Нам остается бережно сохранять этот хрупкий мир, оставаясь безмерно благодарными его спасителям.